Таким вопросом встретил проголодавшуюся Ольгу на кухне отчим, когда мама ушла на работу. Девочка до крови прикусила губу и вернулась в свою комнату. Закрыв за собой дверь, она заплакала: “Каким бы отец пьяницей не был, он слова упрека не выдавил из себя”. Через считанные секунды этот несчастный подросток уже находился под одеялом, сделав себе из него “домик”. Девочке хотелось спрятаться туда, где ее никто никогда не найдет, и дать наконец-то волю давно накопившимся слезам, которые ей приходилось сдерживать. Увы, но последние слова, произнесенные отчимом, переполнили чашу терпения и заполнили Ольгину душу нестерпимой болью, которую она не могла унять. 
Если бы в комнате кто-то находился, то, пожалуй, увидел бы трясущийся комок одеяла на кровати и услышал пошмыгивание носом. Вдруг девочка резко задержала дыхание: только что запросто вошедший в организм воздух невозможно было выдохнуть. 

Ольга вспомнила про свое больное сердце, из-за которого она много раз попадала на больничную койку, про часто случавшиеся у нее приступы, но успокоиться не могла. Молодое сердечко все больше напоминало о себе. В девчоночьей памяти возникали те моменты, когда отчим не выпускал ее из детской, обзывал, приставал, придирался, когда она делала хвостик. Этот злой человек мог унизить Ольгу в любую минуту при ком угодно, лишь бы был повод... 

Неожиданная боль остановила дыхание: казалось, что поперек сердца встала какая-то перегородка, мешающая набрать воздух в легкие. Девочка задыхалась, но чтобы позвать на помощь, не было сил. Голова закружилась. Ольга потеряла сознание... 

На кухне отчим ел горячий суп, как-то обеспокоено попыхивал чайник, начиная закипать. 

В детской, из-под одеяла высовывался бледно-розовый Олин носик, который еще две минуты назад с такой настойчивостью требовал воздуха. 

Унесся в неведомую даль еще один маленький мирок, до сих пор находившийся в четырнадцатилетнем худощавом подростке...